Победители «Люксембургской художественной премии»

В центре внимания художника — живой мир, а также трансформации материи под воздействием времени, и он уже много лет ведет сбор материалов, которые несут на себе следы прошедших лет: пыль, пепел, уголь, омертвевшие частички кожи, деревянные коряги… Художник неожиданным образом комбинирует эти элементы, и таким образом созданные произведения несут в себе одновременно изящество и «тревожащую странность», даря жизнь гибридному бестиарию, в котором обитатели морских глубин соседствуют с оксидированными островными птицами, медведями, волками, эму, совами и даже единорогами…

Лионель Сабатте, занимаясь одновременно живописью, рисунком и скульптурой, стремится к диалогу между своими произведениями и поддерживает их постоянную взаимосвязь. Его исследования в области минералов, животных и органики приводят к появлению поэтических, впечатляющих и смущающих произведений, которые участвуют в глобальном размышлении о нашем бытие и том месте, которое мы занимаем в окружающем нам мире.

«Активистское вторичное использование материалов у Сабатте не ограничивается заботой об экологии и окружающей среде. Можно сказать, что речь идет о спасительном «скачке». Эта переработка материалов свидетельствует о беспокойстве на тему выживания живого мира, об ожидании рывка для желанного бегства от невыразимо неумолимого бытия, в «гуманистических» терминах послевоенного времени. Сбор «клубков пыли» на станции метро Шатле в Париже, склеивание частичек омертвевшей кожи, собранных в салонах педикюра, и сращивание их с кусками железа, дерева, цемента, мертвыми ветками — все это напоминает работу старьевщика в прежние века или то, как дети и женщины на диких свалках в Африке и Азии ищут в кучах мусора еду или вещи на продажу и обмен, чтобы выжить. Старьевщик, упоминавшийся Шарлем Бодлером и названный Уолтером Бенджамином «самым провокационным образом человеческой нищеты», — это человек, который собирает все: «старую бумагу, пробки, кости, обрывки картона, гвозди, битое стекло, трупы кошек и собак, выброшенные на дорогу в нарушение законов, волосы, одним словом, все, что может быть продано». В кучах мусора, отбросах, отходах, хламе Виктор Гюго видел «цветущий луг», зеленую траву, жизнь. Произведения Сабатте пробегают все эти темы и напоминают ремарку Бенджамина, сравнившего писателя Зигфрида Кракауэра с люмпенпролетарием («пролетарием в лохмотьях»): «Старьевщик, ранним утром, на рассвете дня революции». Именно так следует видеть это челночничанье между природой и культурой, которое уходит в сторону от рефлексии на центральную тему западной мысли, вместе с тем не отказываясь ее обсуждать». Бернар Сейсон, 2019 г.

«Мир воображаемого может казаться более реальным, чем сама реальность».

С 2013 года мое творчество — плетение гобеленов на основе фотографий. Первоначально термин «гобелен» применялся только к гобеленам, сделанным на фабрике семьи Гобелен в Париже. Сегодня это слово обозначает тканые ковры в целом. Я использую термин «гобелен», потому что мне нравится звучание этого слова, но в первую очередь потому, что оно имеет исторический оттенок.

Сначала гобеленами накрывали каменные стены замков, чтобы от них не веяло холодом. Вскоре гобелены начали играть скорее декоративную роль. Классические гобелены имеют свой сюжет. С помощью современной формы этой традиционной техники ткачества, дошедшей к нам от наших предков, я представляю сюжеты из сегодняшней жизни.

В своих работах я изображаю ситуации, которые напомнят зрителям их собственные истории. Я всегда стараюсь не раскрывать историю слишком буквально, чтобы у зрителя была возможность подумать о чем-то своем. Я считаю, что рассказывать истории важно, потому что способность это делать, по моему мнению, является неотъемлемой частью нашей сущности. Я долго работала в области здравоохранения. Там я поняла, что если человек больше не может рассказывать о событии, даже о незначительном, он постепенно утратит чувство собственной значимости.

Когда у меня появляется идея для новой работы, я пытаюсь найти подходящую обстановку, а также одежду, обувь и аксессуары, сочетающиеся с этой обстановкой. На месте я создаю сцену, а затем делаю снимки с помощью камеры с автоспуска, или же меня снимает ассистент. Одной из крупных тем моего творчества является отчужденность. Я тщательно выбираю костюмы, сумки и обувь из былых времен. С их помощью я хочу подчеркнуть чувство оторванности от окружения. Именно поэтому я приняла решение ткать, а не печатать.

Мои работы представляют собой определенного рода личные перформансы, которые я запечатлела на фотографиях. Я сама выступаю в качестве модели для своих произведений. Конечно же, это удобно, потому я всегда готова к работе. Но для меня это также важный элемент творческого процесса: я создаю определенный «мир» и становлюсь его частью в этот конкретный момент, чтобы на мгновение пережить определнную ситуацию.

Когда у меня получается хорошая фотография, я использую ее как сюжет для ткачества. Вместе с ткачом я выбираю шерстяные и хлопковые нитки подходящих цветов. Затем я тку несколько образцов. После изучения образцов я вношу изменения и небольшие правки, после чего тку гобелен в его окончательном виде. В зависимости от изображения я решаю, будет ли гобелен цветным или я сотку его из черной, серой и белой нити. На некоторых гобеленах я затем делаю вышивку, чтобы подчеркнуть значимость определенных элементов в теме произведения.

Я люблю технику гобеленного ткачества и вышивку: мне нравится, как лабиринт цветных нитей складывается в образ. Я использую притягательность материала, чтобы пригласить зрителя подойти поближе. В этот момент он понимает, что изображение было обманчивым.

Творческий подход: Жизнь – это накопление опыта и чувств. На основе этой идеи построен мой творческий процесс в живописи. Идея состоит в том, чтобы накладывать различные элементы и стили для создания нового баланса.

Свое детство я провел в мечтах. Родители всегда говорили мне, что я витаю в облаках. Сегодня, глядя немного со стороны, я опираюсь на сказки и воображение своего детства. Меня часто вдохновляют старые фотографии или мои собственные снимки.

Я нередко использую вышивку и животных в своих картинах. Вышивка напоминает о передаче знаний между поколениями. В Венгрии, где я живу, у каждого региона были свои узоры и стиль. Качество вышивки в доме показывало умение и мастерство женщины. Это мастерство передавалось от матери к дочери.

Животные занимают место в мыслях детей и очень часто встречаются в сказках. Я использую их как символ повествования в своих собственных историях, иногда они сами становятся персонажами.

Детство – это сказочное зеркало человечества, где мы находим нежность, игру, жестокость, ласку, порок, вопросы, любовь и т. д. Сырой материал, который пройдет обработку временем. Ребенок медленно осознает свое положение Человека с большой чистотой и наивностью. Именно этот момент я пытаюсь запечатлеть в своей работе и исследованиях. Я наблюдаю этот переход, выбираю моменты, перемещаю предметы, чтобы передать ощущение. Михаэль Борреманс, современный художник, которым я восхищаюсь, сказал на одной из своих выставок, что чем меньше картина нуждается в объяснении, тем она лучше. Когда я располагаю разные элементы на холсте, я всегда стараюсь держать эту мысль в голове. Очень сложно и в то же время увлекательно сочинять, знать, в какой момент история останавливается или продолжается. Иногда мои картины наполняются естественным образом, иногда они совершенно чисты, все зависит от ощущения, возникающего при рисовании.

В своей работе на протяжении всех этих лет художника притягивали понятия мимолетности, онтологии, религии и истории Многие из его работ включают в себя архитектуру в той или иной форме: номера гостиниц, залы ожидания и ветхие здания, часто без человеческого присутствия, вызывающие чувство ностальгии и созерцания, с ощущением прикосновения к чудесному или сверхъестественному.

В своей последней работе, созданной специально для премии Luxembourg Art Prize, он фокусируется на том, что рассматривает в качестве главного трагического развития нашего времени. Как и во всех сдвигах парадигмы, основы были заложены десятилетиями назад, и мы наблюдаем то, что развивается в растущем беспорядке.

Социально-экономическое давление, иммиграция, кризис беженцев, международный терроризм и экологические проблемы вызывают беспокойство в глобальном масштабе. Опираясь на страх и отсутствие контроля над этими проблемами, появляется наше общество пост-правды, которое олицетворяет собой, как никто другой, Дональд Трамп, Президент Соединенных Штатов.

Художник использовал модернизм, а точнее модернистскую архитектуру, как отправную точку идеи, которую он воплотил в довольно утопическом духе, выражая идеальные видения человеческой жизни и общества, а также веру в прогресс. Модернизм был очень обеспокоен идеей объединения новой архитектурной формы и социальной реформы, создающей более открытое и прозрачное общество, которое верит в совершенствование человека в мире без Бога.

Укрепление власти Иосифа Сталина побудило советское правительство отказаться от модернизма на основании предполагаемого элитизма. Немецкое нацистское правительство осуждало нарциссический и абсурдный модернизм, а также «евреев» и «негров». Нацисты выставляли модернистские картины наряду с работами психически больных на выставке под названием "Вырожденное искусство". Обвинения в "формализме" могли привести к концу карьеры или еще к чему похуже. Именно по этой причине многие модернисты послевоенного поколения считают, что они были самым важным оплотом против тоталитаризма, "предвестниками надвигающейся беды".

Картины, представленные художником на Luxembourg Art Prize, затрагивают эти вопросы. Цель состоит в том, чтобы передать ощущение неизбежности, и огонь играет в этом очень важную роль. Огонь - это древний символ трансформации, метафизическая постоянная мира.

Эти здания и виллы, значение которых было расширено от простой функциональности до знакового и символического статуса, изображаются художником возвышенными, трансцендентными, желанными, но также под угрозой непостижимых и враждебных сил.

Чувство угрозы ощутимо; непостижимые и враждебные силы вторгаются в этот символ современности и просветления.

Близкая к шаманству, картина Джона Хаверти несет в себе весьма заметную интроспективную силу. «Каждая картина является для меня личным путешествием». Художнику нравятся ретроальбомы 60-80 годов, культура скейтборда и культуры Hot Rod, он смешивает свои интересы со своими путешествиями, «но я предпочитаю, чтобы каждый рассматривал мое искусство само по себе, развивая свое собственное мнение и свои образы вокруг моих работ».
Одновременно причудливые, странные, волшебные, красивые или некрасивые, рисунки художника Джона Хаверти рассказывают об этом, «когда я работаю, я теряюсь. Я как любопытный ребенок в стране психоделических чудес». Он может потратить долгие часы на детали, линии, которые его гипнотизируют. Каждая линия или точка для него важны, это делает его работу сложной живописью. Но идея, которая им движет, редко завершена, «каждый день отличается от предыдущего, всегда есть неизвестное в творческом процессе. Как каждый день отличается от предыдущего, каждое настроение различно». Позже, созерцая готовую работу, он находит чувства и мысли, которые руководили им в этом путешествии, «у меня есть фотографии, которые показывают реальность моего прошлого. Но мои картины показывают чувства моего прошлого».
Так появился его монументальный проект, гигантская картина, которую он начал в 2013 году: Гангрена. «Мое искусство, также как и инфекция, представляет собой единое целое, которое продолжает расти органически. Гангрена представляет собой неоднозначный визуальный праздник, который выдвигает на первый план неприятные проблемы общества».
Гангрена является визуально жестокой работой, которая мгновенно привлекает взгляд. Большинство картин, которые составляют роспись, были созданы в его двадцатые годы, в сложный период сильного разочарования для многих людей, и его картины передают именно такие чувства. Тем не менее, Джон Хаверти не считает себя недовольным человеком, причины такой жестокости в других источниках, «когда я был подростком, я смотрел много фильмов ужасов. Трепет страха и любовь к классическим монстрам смешиваются с моими путешествиями и сильно влияет на меня. В Кейп Код мой дом на пляже довольно зловещий, иногда я чувствую, что нахожусь в присутствии духов. Я думаю, что каким-то образом все это меня интересует».
Для своей монументальной работы художник показывает захватывающие произведения, перед которым зритель склоняется как психологически, так и физически. « Мне трудно найти слова, чтобы объяснить мои картины. Интерес для меня визуален. Моя цель состоит в том, чтобы привлечь внимание зрителя хотя бы на несколько секунд».

Я изучаю основные аспекты изображений, то есть линию. Линии являются наиболее интуитивным способом воспринимать и понимать нашу окружающую среду. Каждое восприятие визуальных структур зависит от распознавания линий. Эта зависимость обусловлена абсолютной простотой линий. Они настолько просты, что ничто не может быть создано без них. Все может быть построено из линий, но ничего не создает линии. Единственный кандидат на структуру, лежащую в основе линий, это точка. Однако, поскольку точки являются важными элементами моих рисунков, я также считаю их фундаментальными. Чрезвычайная простота линий обеспечивает их независимую эстетику. Они не представляют идеи, так как они построены только из самих себя. Чтобы выявить свою эстетическую важность, линии должны быть своей собственной системой отсчета. Я рисую линии не для того, чтобы что-то построить, а для того, чтобы просто рисовать линии. Формы и мотивы, которые появляются в моих рисунках, служат только для выявления движения линий. Смотря на мои линии, зритель сталкивается с независимой системой.